Развал СССР начался с ревизии сталинского наследия
Поруганное завещание
«Сталин имел колоссальный авторитет не только в России. Он умел «приручать» своих врагов, не паниковать при проигрыше и не наслаждаться победами. А побед у него несравнимо больше, чем поражений. Сталинская Россия – это не прежняя Россия, погибшая вместе с монархией, недееспособной к 1917 году. Но сталинское государство без достойных преемников обречено. А Сталин не уйдет в прошлое: он растворится в будущем».
Это высказывание генерала Шарля де Голля датировано 10 марта 1953 года. На следующий день после весьма торжественных, но скоротечных похорон Сталина – уже через три дня после его «официальной» кончины...
Сопоставление этого мнения и быстрого прощания со Сталиным показывает, насколько чуждыми были его политика и личность для тех, кто клялся в те мартовские дни в вечной верности вождю и учителю. Как и в решимости приумножить беспримерные политические, экономические, социальные достижения сталинского периода.
Последующие события показали, что такие заверения были заведомой ложью. Ибо уже 21 марта 1953 года союзный Совмин навсегда отменил реализацию почти всех промышленных и других экономических проектов последних пяти лет сталинского периода. Что с прицелом на перспективу объективно оценено справкой ЦРУ в феврале 1954-го:
«Промышленное развитие СССР и развитие транспортных связей между его регионами может надолго замедлиться ввиду отмены программы конца 40-х – начала 50-х годов. В стране сделан упор на сельское хозяйство и в основном на быстрое освоение обширных целинных земель, что тоже может привести к замедлению темпов и диспропорциям в индустриальном развитии СССР».
О многочисленных достижениях сталинской эпохи к настоящему времени изданы в буквальном смысле горы историографической, справочной, художественной литературы и у нас в стране, и за рубежом. Вероятно, именно поэтому продолжается – подчеркнем, с середины 50-х – разноликая по форме, но единая по содержанию кампания по шельмованию личности Сталина, по дискредитации или как минимум замалчиванию тех выдающихся достижений.
Зато ошибки, неизбежные в процессе беспрецедентного социалистического создания, возлагаются сугубо на Сталина. Все это неудивительно, поскольку он и его эпоха в корне противоречат тому, что уже не первое десятилетие происходит в экономике, социальной сфере, морали теперь уже бывшего СССР и большинства экс-соцстран. Да и в общемировой экономике и геополитике.
Заметим в этой связи, что многие политические деятели и главы крупных корпораций США еще в последние сталинские годы (1950–1953) с тревогой заявляли: СССР уже опережает Штаты по темпам общеэкономического, особенно промышленного роста, транспортного, энергетического, жилищного строительства.
И что принципиально важно – по увеличению не сырьевого (как, напомним, с середины 60-х), а именно промышленного экспорта. Потому, если не остановить эту тенденцию, со своей решающей ролью в мире США вскоре распрощаются. Как известно, после Сталина тревожная для Штатов тенденция поначалу замедлялась, а с середины 80-х пошла в обратном направлении («Страна невыученных законов»).
Но еще более поражало Запад то, что означенные успехи СССР были достигнуты, притом его собственными силами, в считаные годы после разрушительной Великой Отечественной. Кордел Хэлл, госсекретарь США с 1933 по 1944 год, весьма точно определил роль руководителя СССР в той войне, в экономическом созидании страны да и в мировой геополитике:
«Сталин – удивительная личность. Он наделен необыкновенными способностями, умением схватывать суть сложнейших практических вопросов – военных, хозяйственных, других. Он среди тех немногих лидеров, на которых возложена такая ответственность, какой не будет знать ни один государственный деятель».
Схожую оценку 7 марта 1953 года высказал Чан Кайши, глава «некоммунистического» Китая на Тайване: «Генералиссимус Сталин был первым среди равных в союзнической коалиции. Внутренняя и внешняя политика сталинской России обусловлена стремлением Сталина укрепить ее державный статус, обеспечить ее глобальные интересы. Эти задачи в основном решены, но что будет в СССР после Сталина – большой вопрос».
Десять сталинских ударов Красной армии 1944 года вошли как в отечественную, так и в мировую военно-политическую историографию.
Но нелишне напомнить экономические и идеологические сталинские удары по империализму и его колонизаторской стратегии хотя бы потому, что они почти замалчивались советской пропагандой даже до ХХ съезда КПСС. Но именно в 1947–1953 годах было осуществлено большинство антиимпериалистических-антиколониальных ударов.
Это во-первых – формирование антидолларового политико-экономического блока социалистических и развивающихся стран, стартовавшее с создания Совета экономической взаимопомощи и с планов его интеграции с постколониальными странами – подчеркнем, не только с просоветскими.
Во-вторых – отвязка рубля от курса доллара в пользу обязательного, притом растущего золотого содержания советской валюты.
В-третьих – укрепление платежеспособности рубля не за счет роста зарплаты и пособий, способствующего обесцениванию денег, а посредством ежегодного, а то и чаще снижения розничных цен и тарифов.
В-четвертых – содействие окончательной победе социалистической революции в Китае и оперативное – пока не опомнился империализм – создание военно-политического союза с КНР с беспрецедентным содействием ее социально-экономическому развитию.
В-пятых – четкий государственный курс на укрепление стержневой роли России, русской истории, философии, культуры, языка в политико-идеологическом и межнациональном единстве СССР, в сплочении всех соцстран. Что было теоретически обозначено прежде всего в работе Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» (1950).
В-шестых – творческое развитие политэкономии марксизма, опровержение безальтернативности госсобственности при социализме. С включением национального суверенитета и патриотизма в идеологический базис коммунистических партий («Экономические проблемы социализма в СССР», 1952, выступление на XIX съезде КПСС 14 октября 1952 года).
В-седьмых – кратчайшие сроки освоения атомного оружия, создания водородной бомбы и технических средств для адекватного ответа НАТО в связи с официальными планами ликвидации СССР оружием массового поражения.
В-восьмых – образование ГДР вслед за предотвращением поглощения Восточной Германии ввиду спровоцированного Западом Берлинского кризиса (1948–1949).
В-девятых – военно-политический союз почти со всеми соцстранами Европы, что предопределило заключение в 1955 году Варшавского договора.
В-десятых – возвращение Польше ее обширных исконных регионов, издавна оккупированных Германией, а Чехословакии и Литве – соответственно Судет и Клайпеды. Плюс воссоздание Австрии с гарантированным ею дружественным СССР нейтралитетом. Сюда же можно отнести и военно-политический союз с несоциалистической Финляндией наряду с советской военной базой там («Порккала-Удд»), а также развертывание форпостов в Порт-Артуре и Дальнем (Китай).
Подавляющее большинство пунктов этого реестра, как известно, было впоследствии отменено или, что еще хуже, трансформировано в ущерб СССР и его союзникам. Как говорил Мао Цзэдун Хрущеву: «Вы, прежде ни в чем не возражавшие Сталину, теперь поливаете его грязью, даже с его обликом ведете борьбу. Это путь к краху социализма у вас и там, где это повторяют ваши попугаи». Так и случилось.
Игорь Шипилов
Сан-Францисский договор был ловушкой
Сталин был личностью планетарного масштаба. Достаточно вспомнить, как настойчиво, расчетливо и с прицелом на далекое будущее он выстраивал систему безопасности нашей страны, приступив к этому задолго до падения Берлина.
Еще во время войны прозвучало требование польского правительства в Лондоне решать судьбы Европы без СССР, а заодно возвратить земли Белоруссии и Украины. Естественно, Сталин не был бы самим собой, если бы пошел на территориальные уступки Польше.
Однако он использовал не столько «право побеждающего», сколько блестящий ход – Советский Союз соглашался с территориальными требованиями Польши к Германии в обмен на отказ от претензий к СССР относительно регионов, вошедших в его состав в предвоенные годы. И предложил это не лондонскому «панству», а просоветски настроенным элементам из Комитета национального освобождения.
27 июля 1944 года в Москве Эдвард Осубка-Моравский и Вячеслав Молотов подписали договор о советско-польской границе, в котором подчеркивалось, что она пройдет по линии Керзона. Так начал формироваться «санитарный кордон» по периметру советских границ или так называемый послевоенный рубеж безопасности СССР, идея создания которого окончательно оформилась в июле 1945-го после несостоявшейся операции «Немыслимое», целью которой было послевоенное уничтожение СССР.
К 1951 году у Сталина уже не было иллюзий в отношении истинных планов Запада касательно СССР с полным отказом от ялтинских договоренностей. Поэтому к Сан-Францисскому совещанию он отнесся с крайним подозрением и не ошибся. Принятый на нем мирный договор представлял собой ловушку, поскольку согласно ему Япония из страны-агрессора превращалась в жертву, что давало ей право вооружаться и требовать пересмотра послевоенных границ.
Сталин чутко уловил, что единственным его «нелетальным» оружием остаются Ялтинские и Потсдамские соглашения, почему и не стал подписывать документы Сан-Францисской конференции.
Да, результатом этого стал заключенный США и Японией в 1960-м договор «о взаимной безопасности». Зато СССР получил возможность, ссылаясь на Ялту, Потсдам и Тегеран, отвергать притязания японцев на Сахалин и Курильские острова как попытку пересмотра итогов Второй мировой войны.
И «пояс безопасности» Сталин все же создал, не допустив в Восточной Европе прихода к власти профашистских элементов, установив там демократические режимы с общечеловеческой моралью.
А для перестраховки от вероломного нападения по всему гигантскому периметру границ СССР или вблизи них были развернуты сухопутные, авиационные и военно-морские базы как мощный инструмент геополитической игры, рычаг для внушения правильных идей руководству стран – вероятных противников, готовый плацдарм для наступления, площадка для размещения спецоборудования, систем противовоздушной обороны, радиоэлектронной разведки и радиоперехвата.
Анатолий Иванько, директор Центра анализа геополитики, войн и военной истории
«Сталин имел колоссальный авторитет не только в России. Он умел «приручать» своих врагов, не паниковать при проигрыше и не наслаждаться победами. А побед у него несравнимо больше, чем поражений. Сталинская Россия – это не прежняя Россия, погибшая вместе с монархией, недееспособной к 1917 году. Но сталинское государство без достойных преемников обречено. А Сталин не уйдет в прошлое: он растворится в будущем».
Это высказывание генерала Шарля де Голля датировано 10 марта 1953 года. На следующий день после весьма торжественных, но скоротечных похорон Сталина – уже через три дня после его «официальной» кончины...
Сопоставление этого мнения и быстрого прощания со Сталиным показывает, насколько чуждыми были его политика и личность для тех, кто клялся в те мартовские дни в вечной верности вождю и учителю. Как и в решимости приумножить беспримерные политические, экономические, социальные достижения сталинского периода.
Последующие события показали, что такие заверения были заведомой ложью. Ибо уже 21 марта 1953 года союзный Совмин навсегда отменил реализацию почти всех промышленных и других экономических проектов последних пяти лет сталинского периода. Что с прицелом на перспективу объективно оценено справкой ЦРУ в феврале 1954-го:
«Промышленное развитие СССР и развитие транспортных связей между его регионами может надолго замедлиться ввиду отмены программы конца 40-х – начала 50-х годов. В стране сделан упор на сельское хозяйство и в основном на быстрое освоение обширных целинных земель, что тоже может привести к замедлению темпов и диспропорциям в индустриальном развитии СССР».
О многочисленных достижениях сталинской эпохи к настоящему времени изданы в буквальном смысле горы историографической, справочной, художественной литературы и у нас в стране, и за рубежом. Вероятно, именно поэтому продолжается – подчеркнем, с середины 50-х – разноликая по форме, но единая по содержанию кампания по шельмованию личности Сталина, по дискредитации или как минимум замалчиванию тех выдающихся достижений.
Зато ошибки, неизбежные в процессе беспрецедентного социалистического создания, возлагаются сугубо на Сталина. Все это неудивительно, поскольку он и его эпоха в корне противоречат тому, что уже не первое десятилетие происходит в экономике, социальной сфере, морали теперь уже бывшего СССР и большинства экс-соцстран. Да и в общемировой экономике и геополитике.
Заметим в этой связи, что многие политические деятели и главы крупных корпораций США еще в последние сталинские годы (1950–1953) с тревогой заявляли: СССР уже опережает Штаты по темпам общеэкономического, особенно промышленного роста, транспортного, энергетического, жилищного строительства.
И что принципиально важно – по увеличению не сырьевого (как, напомним, с середины 60-х), а именно промышленного экспорта. Потому, если не остановить эту тенденцию, со своей решающей ролью в мире США вскоре распрощаются. Как известно, после Сталина тревожная для Штатов тенденция поначалу замедлялась, а с середины 80-х пошла в обратном направлении («Страна невыученных законов»).
Но еще более поражало Запад то, что означенные успехи СССР были достигнуты, притом его собственными силами, в считаные годы после разрушительной Великой Отечественной. Кордел Хэлл, госсекретарь США с 1933 по 1944 год, весьма точно определил роль руководителя СССР в той войне, в экономическом созидании страны да и в мировой геополитике:
«Сталин – удивительная личность. Он наделен необыкновенными способностями, умением схватывать суть сложнейших практических вопросов – военных, хозяйственных, других. Он среди тех немногих лидеров, на которых возложена такая ответственность, какой не будет знать ни один государственный деятель».
Схожую оценку 7 марта 1953 года высказал Чан Кайши, глава «некоммунистического» Китая на Тайване: «Генералиссимус Сталин был первым среди равных в союзнической коалиции. Внутренняя и внешняя политика сталинской России обусловлена стремлением Сталина укрепить ее державный статус, обеспечить ее глобальные интересы. Эти задачи в основном решены, но что будет в СССР после Сталина – большой вопрос».
Десять сталинских ударов Красной армии 1944 года вошли как в отечественную, так и в мировую военно-политическую историографию.Но нелишне напомнить экономические и идеологические сталинские удары по империализму и его колонизаторской стратегии хотя бы потому, что они почти замалчивались советской пропагандой даже до ХХ съезда КПСС. Но именно в 1947–1953 годах было осуществлено большинство антиимпериалистических-антиколониальных ударов.
Это во-первых – формирование антидолларового политико-экономического блока социалистических и развивающихся стран, стартовавшее с создания Совета экономической взаимопомощи и с планов его интеграции с постколониальными странами – подчеркнем, не только с просоветскими.
Во-вторых – отвязка рубля от курса доллара в пользу обязательного, притом растущего золотого содержания советской валюты.
В-третьих – укрепление платежеспособности рубля не за счет роста зарплаты и пособий, способствующего обесцениванию денег, а посредством ежегодного, а то и чаще снижения розничных цен и тарифов.
В-четвертых – содействие окончательной победе социалистической революции в Китае и оперативное – пока не опомнился империализм – создание военно-политического союза с КНР с беспрецедентным содействием ее социально-экономическому развитию.
В-пятых – четкий государственный курс на укрепление стержневой роли России, русской истории, философии, культуры, языка в политико-идеологическом и межнациональном единстве СССР, в сплочении всех соцстран. Что было теоретически обозначено прежде всего в работе Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» (1950).
В-шестых – творческое развитие политэкономии марксизма, опровержение безальтернативности госсобственности при социализме. С включением национального суверенитета и патриотизма в идеологический базис коммунистических партий («Экономические проблемы социализма в СССР», 1952, выступление на XIX съезде КПСС 14 октября 1952 года).
В-седьмых – кратчайшие сроки освоения атомного оружия, создания водородной бомбы и технических средств для адекватного ответа НАТО в связи с официальными планами ликвидации СССР оружием массового поражения.
В-восьмых – образование ГДР вслед за предотвращением поглощения Восточной Германии ввиду спровоцированного Западом Берлинского кризиса (1948–1949).
В-девятых – военно-политический союз почти со всеми соцстранами Европы, что предопределило заключение в 1955 году Варшавского договора.
В-десятых – возвращение Польше ее обширных исконных регионов, издавна оккупированных Германией, а Чехословакии и Литве – соответственно Судет и Клайпеды. Плюс воссоздание Австрии с гарантированным ею дружественным СССР нейтралитетом. Сюда же можно отнести и военно-политический союз с несоциалистической Финляндией наряду с советской военной базой там («Порккала-Удд»), а также развертывание форпостов в Порт-Артуре и Дальнем (Китай).
Подавляющее большинство пунктов этого реестра, как известно, было впоследствии отменено или, что еще хуже, трансформировано в ущерб СССР и его союзникам. Как говорил Мао Цзэдун Хрущеву: «Вы, прежде ни в чем не возражавшие Сталину, теперь поливаете его грязью, даже с его обликом ведете борьбу. Это путь к краху социализма у вас и там, где это повторяют ваши попугаи». Так и случилось.
Игорь Шипилов
Гений геополитики
Сан-Францисский договор был ловушкой
Сталин был личностью планетарного масштаба. Достаточно вспомнить, как настойчиво, расчетливо и с прицелом на далекое будущее он выстраивал систему безопасности нашей страны, приступив к этому задолго до падения Берлина.
Еще во время войны прозвучало требование польского правительства в Лондоне решать судьбы Европы без СССР, а заодно возвратить земли Белоруссии и Украины. Естественно, Сталин не был бы самим собой, если бы пошел на территориальные уступки Польше.
Однако он использовал не столько «право побеждающего», сколько блестящий ход – Советский Союз соглашался с территориальными требованиями Польши к Германии в обмен на отказ от претензий к СССР относительно регионов, вошедших в его состав в предвоенные годы. И предложил это не лондонскому «панству», а просоветски настроенным элементам из Комитета национального освобождения.
27 июля 1944 года в Москве Эдвард Осубка-Моравский и Вячеслав Молотов подписали договор о советско-польской границе, в котором подчеркивалось, что она пройдет по линии Керзона. Так начал формироваться «санитарный кордон» по периметру советских границ или так называемый послевоенный рубеж безопасности СССР, идея создания которого окончательно оформилась в июле 1945-го после несостоявшейся операции «Немыслимое», целью которой было послевоенное уничтожение СССР.
К 1951 году у Сталина уже не было иллюзий в отношении истинных планов Запада касательно СССР с полным отказом от ялтинских договоренностей. Поэтому к Сан-Францисскому совещанию он отнесся с крайним подозрением и не ошибся. Принятый на нем мирный договор представлял собой ловушку, поскольку согласно ему Япония из страны-агрессора превращалась в жертву, что давало ей право вооружаться и требовать пересмотра послевоенных границ.
Сталин чутко уловил, что единственным его «нелетальным» оружием остаются Ялтинские и Потсдамские соглашения, почему и не стал подписывать документы Сан-Францисской конференции.
Да, результатом этого стал заключенный США и Японией в 1960-м договор «о взаимной безопасности». Зато СССР получил возможность, ссылаясь на Ялту, Потсдам и Тегеран, отвергать притязания японцев на Сахалин и Курильские острова как попытку пересмотра итогов Второй мировой войны.
И «пояс безопасности» Сталин все же создал, не допустив в Восточной Европе прихода к власти профашистских элементов, установив там демократические режимы с общечеловеческой моралью.
А для перестраховки от вероломного нападения по всему гигантскому периметру границ СССР или вблизи них были развернуты сухопутные, авиационные и военно-морские базы как мощный инструмент геополитической игры, рычаг для внушения правильных идей руководству стран – вероятных противников, готовый плацдарм для наступления, площадка для размещения спецоборудования, систем противовоздушной обороны, радиоэлектронной разведки и радиоперехвата.
Анатолий Иванько, директор Центра анализа геополитики, войн и военной истории
Свежие комментарии