Автор: Соломон НАФФЕРТ
Статья опубликована в журнале № 44 (2005)
Размещение на сайте – май 2007 г. В допетровские времена Россия торговала отнюдь не только пушниной, пенькой и салом. Огромным спросом среди заморских купцов, помимо прочего, пользовались айдар-толбасы, специальные деревянные ларцы для хранения ценных вещей - или веществ.
Важная бумага, ценнейшая тинктура целебных трав или даже обыкновенное молоко не претерпевали в нем никаких вредных перемен: бумага не ветшала, тинктура не теряла омолаживающих свойств, молоко не кисло.
Впрочем, молоко в айдар-толбасе не хранили, уж больно дорог был ларец, по средствам лишь состоятельным английским лордам или французским баронам. Даже здесь, в России, заморские купцы платили золотом, и хорошим золотом, за морями же цена айдар-толбаса взлетала до высот изрядных.
При всем том айдар-толбасы не могли похвастаться особой изысканностью, хотя сделаны были добротно и глаз радовали, но глаз, ценящий практичность, а не вычурность.
Цена айдар-толбаса держалась высоко и потому, что в год их продавалось не более дюжины дюжин. Для мирового рынка даже шестнадцатого века это - капля.
Мастерили их в сельце Айдарове, отсюда и название. Сельцо это, прежде звавшееся Грязнуша, было подарено «номинальным» царем Симеоном Бекбулатовичем своему дальнему родственнику, татарскому князьку, присягнувшему Иоанну Четвертому еще до падения Казани. Взяв при крещении имя Михаила Айдаровича, он и деревеньку переименовал в Айдарово, построил церковь и развил ремесла, преимущественно столярные, учредив, по примеру англичан, мастерские.
В них и делали толбасы - ларцы для хранения ценных вещей.
Особенно ценились толбасы, изготовленные из «грязнушеской - редкого, вероятно, реликтового дерева, отличавшегося прочной и необычайно стойкой древесиной. Охранялась сосновая роща пуще барской усадьбы: за самовольную порубку ждало лютое наказание. Специальный человек отбирал деревья, их валили, выдерживали в сарае три года и лишь затем пускали в дело: готовили знаменитые на весь мир айдар-толбасы. Просвещенные люди считали, что смолы, содержащиеся в грязнушеской сосне, и являются фактором, предотвращающим порчу.
Оборвалась слава айдаровских столяров при Петре Великом. Тот, строя флот против турок, всех их перевел в корабелы, а грязнушескую реликтовую рощу употребил на необходимые в судостроительном деле материалы.
Исчезла роща, с ней и промысел, и уже при Екатерине Второй айдар-толбасы перешли в разряд диковинок, а позже - и преданий.
В предвоенные годы советское правительство поставило задачу: создать для трудовой семьи шкаф для длительного хранения продуктов, особенно скоропортящихся. Массовая индустриализация страны, ей провожавшаяся бурным ростом городского населения, требовала новых подходов в продовольственной политике. Терять продукты было непозволительным расточительством, следовало беречь каждый кусок хлеба, каждый стакан молока. Холодильные шкафы, постепенно входившие в западный быт, для советских граждан были тогда недоступны. Требовалась простая, массовая альтернатива дорогой западной технике.
Пробовали разное: термосы с сухим льдом, вакуум-колпаки, из-под которых откачивали воздух, обработку продуктов электрическими полями. Выходило либо очень дорого, либо очень ненадежно.
Воронежский инженер Владимир Куряков, сам родом из Айдарова, помнил рассказы о чудесных айдар-толбасах. Он начал их искать - и нашел один в запаснике краеведческого музея. В свое время ларец принадлежал великой княгине Ольге Александровне, в замужестве - принцессе Ольденбургской, и был подарком свекра, Александра Петровича Ольденбургского. Получив отношение из соответствующих структур, инженер Куряков временно изъял айдар-толбас для научного изучения.
Предания не солгали: сырое молоко в айдар-толбасе не скисало ни через день, ни через неделю, колбаса не заветривалась, мясо не гнило, хлеб не черствел, зелень не вяла. При этом температура в айдар-толбасе была самая обыкновенная, комнатная. Неужели причина сохранности - легчайший запах смолы?
Куряков продолжил опыты: в ларец было помещено куриное яйцо из-под наседки на десятом дне насиживания, и через двадцать дней возвращено (но, естественно, другой наседке).
Цыпленок вывелся живой и здоровый!
Ругая себя за недогадливость, инженер поместил в айдар-толбас будильник. Через шесть часов стрелки его оставаясь в прежнем положении! Тогда он взял у товарища, тренера-легкоатлета, секундомер и, включив его, поместил на место неточного будильника.
За сутки секундомер отсчитал сорок девять секунд!
Загадка сохранности продуктов - или иных материалов - заключалась не в наличии особых смол, как думали веками, а в том, что время внутри короба айдаровских мастеров текло куда медленнее, образом айдар-толбас не пропускает в себя время - или, вернее, замедляет его в полторы тысячи раз? Этого инженер Куряков не знал. Как материалист, он мог только предположить, что время - такая же материя, как вещество и поле. Если никого не удивляет способность листа черной бумаги экранировать свет, листа свинца - не пропускать или существенно ослаблять рентгеновские лучи, то почему не допустить существования субстанции, ведущей себя так же по отношению к корпускулам или волнам времени?
Айдар-толбасы, выпущенные массово, должны были экономить стране невероятное количество продуктов, давая гигантский выигрыш в металле и электричестве по сравнению с холодильными шкафами западного образца.
Куряков помнил, что для изготовления айдар-толбаса требовался особый, очень редкий вид сосны. И до сих пор старожилы вспоминают, как убивались их предки, когда по царскому приказу вырубали древнюю рощу. Но, быть может, где-нибудь в лесах и уцелели отдельные деревья? Их можно развести на специальных плантациях, обеспечив уход по всем правилам агрономической науки.
Шкафы из грязнушеской сосны можно будет использовать и в архивном деле, и в музеях, и в химических лабораториях, и даже в военной медицине, например, для транспортировки тяжелейших раненых с поля боя в госпиталь, где лучшие светила хирургии проведут операцию в спокойных условиях, без суеты и спешки.
Не будучи специалистом-ботаником, он написал о чудесных свойствах древесины грязнушеской сосны академику Николаю Ивановичу Вавилову с предложением организовать широкомасштабные меры по поиску и возрождению реликтового растения.
Не дожидаясь ответа, он сам весною 1940 года отправился в Карачунский лес, место дремучее, пользующееся дурной славой, а главное, не разрабатываемое лесной промышленностью. Там, на опушке, и видели Владимира Курякова в последний раз...
Свежие комментарии